Позиция защиты по делу об ограничении конкуренции!

Знаем, что многие коллеги-юристы по всей стране пристально следят за тем, как разрешится уголовное дело в отношении Шатило С.Ф., которого признали виновным в покушении на ограничение конкуренции. Такая заинтересованность этим делом связана с тем, что скорее всего именно по нему, используя решение как «локомотив» (так называемая судебная практика), органы расследования по всей стране будут возбуждать и вменять в вину людям столь сложный состав, как ст.178 УК РФ, а суды всех инстанций с легкостью штамповать соответствующие решения.

Именно поэтому адвокат нашего бюро Анна Давыдова, участвующая в данном уголовном деле в качестве защитника, решила высказать свою позицию, которая заключается в следующем:

Итак, 31 июля 2019 года судьей Самарского районного суда города Самары Грибовой Е.В. вынесен приговор в отношении Шатило С.Ф., Санкеева А.Ю., Навасардяна А.С., Колобова  М.В., Бондаренка А.И., Середавиной Н.Ю., Львовой Е.Н.  

Шатило С.Ф. и Санкеев А.Ю. признаны виновными в покушении на ограничение конкуренции, с использованием служебного положения, иные лица – виновными в тех же действиях, но выступали в качестве пособников. Более того, чиновникам Минздрава вменена ст.286 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции подтвердил правильность квалификации и доказанность действий.

Позиция стороны защиты — такие решения нельзя признать законными, поскольку при подобном трактовании закона изменяются понятия «покушение на преступление», искажаются признаки состава преступления, предусмотренного ст.178 УК РФ, не учитываются материальные последствия, необходимые для данного состава преступления.

Суды признали квалифицированным через покушение умысел на заключение контрактов на определенную сумму, по результатам победы в аукционе.

Вместе с тем, такая квалификация не только предвзятая, и неверная, но и опасная. И опасна она тем, что стирает грань между уголовным составом, предусмотренным ст. 178 УК, и административным правонарушением, предусмотренным ст. 14.32 КоАП РФ. Именно достижение размерного признака дохода разделяет эти два состава!

Суды же пошли по тому пути, что исключили необходимость исчислять доход, необходимый для ст.178 УК РФ, поскольку отсутствует методология исчисления, руководящие разъяснения высших судов, а попросту состав сырой и ранее не работающий.

Суды, желая хоть как-то обосновать квалификацию «покушение на преступление», проигнорировали определение покушения, содержащегося в ст.30 УК РФ, а именно, что преступление не должно быть доведено до конца по независящим от воли лица обстоятельствам. В противоречие этому указали в приговоре: «В период времени с 25.05.2016 по 31.05.2016 директором ООО «СМТ» Шатило С.Ф. заключены государственные контракты с 23 ГБУЗ СО, согласно условиям которых работы начинают исполняться с момента подписания контрактов и до 31.12.2018, общий срок исполнения работ составляет 31 месяц (с 31.05.2016 по 31.12.2018)».

Совокупная сумма, на которую ООО «СМТ» были заключены государственные контракты, составила 768 022 105, 66 рублей, что соответствует сумме начальной (максимальной) цены контракта, установленной документацией об аукционе, и составляет извлечение дохода в особо крупном размере».

Судами не названо ни одного обстоятельства, по которому бы «преступление не было доведено до конца».

В качестве обоснования квалификации «покушения» суды приводят формулировку «выявление», при этом не называют время, место и обстоятельства заключения соглашения, не указывают дату, время и обстоятельства выявления преступления. Более того, что подразумевают суды под выявлением – неясно, поскольку уголовное дело по ст.178 УК РФ возбуждено спустя более полугода после начала исполнения контрактов, и исполнение контрактов продолжилось в период расследования уголовного дела.  

Ограничение конкуренции в соответствии с исследуемой уголовно-правовой нормой является оконченным преступлением в момент причинения крупного ущерба или извлечения дохода в крупном размере.

Таким образом, квалификация покушения на картель является ошибочной и невозможной с правовой точки зрения, а обвинение — несостоятельным.

Другой вопрос, подлежащий разрешению в судебных инстанциях, надо ли доказывать ограничение конкуренции, и все ли участники картеля являются конкурентами.

Объектом преступного посягательства является конкуренция путём её ограничения посредством картеля.  Т.е. картель выступает здесь как способ совершения преступления, а противоправная цель или негативное противоправное последствие — ограничение конкуренции.  Т.е. именно ограничение конкуренции выступает ядромданного состава.

При таких обстоятельствах доказыванию подлежит, в первую очередь, наличие конкуренции на определённом товарном рынке и факт её ограничения именно вследствие картельного соглашения.

Обвинение не доказало, что хозяйствующие субъекты — СМТ и ЦЭХ являются конкурентами. Простого указания в обвинении, что они конкуренты, не достаточно. Вобвинении не написано, почему они конкуренты. Ссылка на Решение ФАС ничего не решает, т.к. ст. 14.32 КоАП не содержит в себе таких квалифицирующих признаков, как хозяйствующие субъекты-конкуренты и последствия в виде ограничения конкуренции. У ФАСа просто не было необходимости это устанавливать. Это должно было сделать обвинение в рамках уголовного дела, но не сделало этого — не было проведено ни экспертиз, ни допросов специалистов в этой сфере, ничего.

Между тем, в обвинении не установлено, имелся ли единый товарный рынок у СМТ и ЦЭХа. Это важно, поскольку обстоятельства дела указывают на его отсутствие. СМТ в рамках международного дистрибьютерского договора с ДжиИ действовало на рынке оригинальных запчастей, в то время как у ЦЭХа этих возможностей не было и, как следует из обращения Рогачёва в УФАС, где требование оригинальных запчастей он называет «блокирующими позициями», ЦЭХ действовал на рынке аналоговых, т.е. не оригинальных, не сертифицированных запчастей. Поэтому для ЦЭХа было проблематично участвовать в аукционе, на что Рогачёв и жаловался в УФАС.  Таким образом, ЦЭХ объективно не являлся конкурентом для СМТ на товарном рынке оригинальных (сертифицированных) запчастей и с ним не могло быть заключено антиконкурентное соглашение. СМТ готово было взять ЦЭХ на субподряд, где ЦЭХ не имел бы отношения к поставкам запчастей, а занимался бы выполнением работ под контролем СМТ как генподрядчика.

Ошибочность квалификации привела к подаче кассационных жалоб, пока в Шестой кассационной суд общей юрисдикции. 

Думается, что последнее слово в этом крайне неоднозначном деле будет высказано лишь Верховным Судом РФ.